photo: François Guillot (AFP)
Яна Гриншпун
Многие русскоязычные коллеги и друзья, не живущие во Франции, часто спрашивают меня, что происходит с Европой и почему здесь никто не готов к противостоянию с мусульманским миром, который плавно обустраивается в Европе и постепенно начинает являться значимым и важным в жизни европейского населения. В этом посте речь пойдёт о Франции, реалии которой мне знакомы намного лучше, чем где-либо. Да, Европа боится исламизма (радикальная форма исламских требований) и ислама, как религии. Судя по тому, что я слышу в университетских кругах или читаю в национальной прессе, об исламе тут мало кто вообще имеет представление, об исламизме знают больше, ибо его прямые последствия касаются уже сотен человек, погибших со времён первых терактов.
Общество французское делится на ярых защитников мусульман, которых любят изображать как жертв европейского расизма, дискриминации и вообще плохого отношения белых потомков колонизаторов к потомкам колонизированных народов. Надо заметить, что в последнее время мода на постколониальный дискурс очень распространена. В университеты приглашают таких персонажей, как известная пост-советскому читателю Анжела Дэвис, которая к её обычным речям об ужасах белого капитализма и угнетении последним цветного населения планеты, прибавились в последние годы обвинения в государственной дискриминации трансгендеров, особенно когда они чёрные и при этом мусульмане, (а если бедные, так просто могут сразу получать удостоверение святости ) а так же обвинения в расовом унижении последних, ибо их количество намного меньше представлено в лоне академических заведений, нежели число белых гетеросексуалов. И публика, в большинстве белая, в большинстве профессура вышедшая из лучших семей французского общества и живущая там, где автору этих строк и квадратный миллиметр не купить, в огромном большинстве выпускники элитарнейших заведений Франции, бешено апплодирует этой бредовой Бабе Яге, возомнившей себя дочерью Розы Люксембург. Эта же публика так же истово аплодирует пропалестинским Че Гевара, которые делают карьеру в кампусах Сорбонны и иже с ней. Эти же обвиняют в исламофобии, модное словечко, состряпанное местными «антирасистами» по примеру «юдофобии» всех, кто смеет не соглашаться с вышеуказанной линией. Подытожу: академия, которая впрочем, всегда следовала линии партии, стала холить тех, кто постепенно разрушает достигнутое республиканским послевоенным образованием, уважение к Другому, какой бы он ни был, открытость иным культурам, их приятие, проповедует коммунитаризм, особенно когда он мусульманский, призывает к свержению ига доминантых самцов, к разделению на классы расовой принадлежности, к уничтожению Израиля и к остракизму инакомыслящих.
Что же происходит с родиной свободной мысли, блестящиих интеллектуальных достижений, и прав человека? На этот вопрос тремя страницами не обойдёшься. Я предлагаю сегодня, для начала, перевод статьи замечательного алжирского писателя, Буалема Сансаля, остракизированного левой академической публикой за его честность и критику ислама, а также критику Европы и её поведения по отношению к представителям этой религии.
Этот человек живёт в Алжире, где ему постоянно угрожают смертью его политические оппоненты, и его не особо любят печатать в наших французских Палестинах, ибо мозолит он местную лицемерную позу левой интеллигенции своим критическим взглядом на их «ангелизм». Так вот, не особо мужественная, но всё таки отдадим ей дань, не боящаяся за свою шкуру, или вернее, редакцию, Лё Фигаро, опубликовала интервью с этим, достойным всяческого интереса, человеком. Я перевела практически всё, за исключением кое-каких ссылок на совсем уж локальные дела.
Буалем Сансаль: «Да, Европа боится исламизма, она готова всё ему уступить»
Опубликовано в Лё Фигаро 31/08/2018
Фигаровокс: После публикации 2084, Конца света, алжирский писатель, Буалем Сансаль предлагает публике новую футуристическую притчу Эрлигенский поезд или Метаморфоза Бога (перевод названий мой: судя по всему, последний роман ещё не переведён на русский). В романе педставлены холодящие кровь размышления о современном мире, разрываемом мигрантским кизисом и подъёмом исламизма.
Фигаровокс: Эрлингенский поезд можно читать как пророческую притчу, похожую на ваш прежний роман 2084, тогда как ваши первые книги более реалистичны.
Б. С: Реальность не имеет на людей никакого действия, по крайней мере, так может казаться. Мы видели это в Алжире, в течение « чёрного десятилетия»: люди, которые изначально сочувствовали жертвам терактов, стали позже испытывать какие-то эмоции только если число жертв превосходило сотню и при условии, что теракт был особенно кровавым и изощрённым. Результат ужасный: чем скорее исламисты завоёвывали территорию, удваивая жестокость, тем меньше люди реагировали. Информация убивает информацию. Привычка является прекрасным болеутоляющим, а террор сильным парализующим средством.
Когда я опубликовал Править во имя Аллаха (2013), я был уверен, что помогу европейцам открыть глаза на опасность исламизма. Я предупреждал, что для Европы исламизм будет фатальным, потому что демократическое открытое общество может бороться против терроризма только лишь в рамках закона. Я быстро разочаровался, книгу не заметили, предупреждение не поняли, и в лучшем случае прочитали как заметку о какой-то экзотической далёкой реальности. 2084, роман утопический, опубликованный накануне ноябрьских теактов 2015 года позволил неким образом возбудить интерес публики. Предвосхищение, мечтательство, грёзы намного больше аппелируют к мозгу, к его интуитивной части.
Фигаровокс: Можете ли Вы таким образом обойти запреты, писать вещи, которые вам не простили бы в классическом произведении? (используя жанр анти-утопии. Комментарий мой)
Б.С Я говорю одни и те же вещи во всех своих романах, реалистических или утопических. Мнение цензоров мне не важно. Я убеждён, что их критика только подтверждает мои слова. Сталинские процессы сделали намного больше для обличения сталинского режима, чем для предупреждения противников оного.
История повторяется. Мне показалось интересным сравнить феномен миграции, который например, позволил Америке стать тем, что она есть сегодня. С 18 по 20 век, миллионы европейцев беспрерывным потоком эмигрировали в Америку и обосновались там, в ущерб местному населению, частично уничтожив его, частично отодвигая их в другие места жительства. В Африке и в Азии, колонизация происходила с помощью армии, которая превратила туземцев в эксплуатируемую рабочую силу, предложив их земли мигрантам из Европы. После поселения на этих землях, мигранты были названы «колонизаторами» их новые владения «колониями». Это было славный титул в те времена: колонизация означала исследование, эксплуатацию новых земель, приключения, триумф европейской цивилизации, переход дикарей в состояние цивилизации, путешествия, экзотику.
Сегодня, намечается обратное движение. Беспрерывные потоки мигрантов, большей частью выходцы из бывших европейских колоний, отправляются в путь, переполненый всяческими препятствиями, чтобы достигнуть Европу и нахлынуть на неё. Как квалифицировать этот новый феномен? Как это всё будет выглядеть завтра. Кажется, что никто не может об этом говорить. Боязнь слов делает немым. Поскольку эта тема у вас табу, из за невозможности обсуждать эту тему как в интересах Европейцев, так и в интересах мигрантов, и те и другие живут в страхе, в неясности и во взаимной неприязни. Атмосфера в Европе тяжёлая и общество разделено. Одни страны радикализируются и принимают экстренные меры, другие делят мигрантов между собой. Если добавить к мигрантским уравнениям радикализацию предместий[1] и призывы к джихаду в Европе, призывы раздающиеся отовсюду, то мы получим полный состав ингредиентов скоро наступящей катастрофы.
В газете Эль Ватан, (алжирская газета), я предложил, чтобы мигранты, прибывшие в Алжир из Африки, были бы интегрированы в национальное сообщество. Это алжирское правительство, которое рассматривает их как захватчиков. Я против того, что они делают: отлавливают мигрантов на улицах, запихивают их в грузовики и выбрасывают их в пустыню на границе с Мали, Нигерией или Ливией, где они вообще не в безопасности. Алжирские граждане никогда не просили их изгнания , поскольку в своей собственной стране они чувствуют себя в изгнании и в опасности (тут автор явно говорит о себе и о тех, кто разделяет его точку зрения. Комментарий мой). И в сельском хозяйстве, которого алжирцы гнушаются, эти мигранты были очень полезны.
В мигрантской схеме, установившейся в Европе, все в проигрыше: европейские страны, прогибающиеся под толпами новоприбывших (последствия ошибки, состоящей в открытии границ и создании « пылесоса », который никто не может остановить), и страны исхода, которые пустеют и теряют свою кровь. Естественно, в один прекрасный день, людям, которых отсылают от одной границе к другой, ничего другого не останется как насилие.
Сегодня, когда ИГИЛ почти побеждён, я надеюсь, что сирийские беженцы вернутся к себе и вновь построят страну. Я очень надеюсь. Что же касается африканских и магребинских (выходцев из Северной Африки) мигрантов в Европе, то проблема станет ещё грознее, поскольку их страны разрушены коррупцией и самовластием правящей верхушки. Чтобы им помочь выйти из этого замкнутого круга, надо придать новый импульс европейско-африканскому союзу.
Фигаровокс: По–вашему, политический ислам лелеет проект завоевания. И есть ли у него шансы на успех?
Тому у кого есть доступ к исламской литературе на арабском языке (книги, видео, учебники), это совершенно понятно. Нет никакого сомнения в успехах этого предприятия. И дело не в проекте, с этим уже давно всё ясно. Политический ислам распространяется очень быстро, он является осуществлением программы завоевания. Воздвижение нескольких тысяч мечетей в Европе за какие-то 20 лет, не случайно, и никоим образом не связано с пиетисткой лихорадкой. Это результат долгого труда, в котором участвовали государсства, учереждения, ассоциации и сотни известных личностей исламского общества.
Шансы на успех? Следуя исламской литературе, успех гарантирован. Запад –это бумажный тигр[2], он ещё сопротивляется, но он старый, замученый, коррумпированный и противоречивый, он выказывает признаки слабости. Например, Запад всё время пытается сохранить свои смехотворные привычки непокаявшегося сибарита и торгуется, чтобы подольше их сохранить.
Эти триумфальные заявки могут конкретизироваться, если будут соблюдены два условия. Первое: если политический ислам избавится от терроризма, поскольку это дискредитирует ислам. Второе условие: ислам должен интегрировать западную цивилизацию в своё мировидение. Отделиться от Запада, как того требуют ортодоксы, окажется для ислама смертельным. Эта тема весьма занимает исламистов: будучи уверенными в победе, они думают над тем, как её конкретизировать и как её сохранить, как править миром и что делать с теми, кто не захочет подчиниться.
Фигаровокс: Почему Вы выбрали Германию, как место, в котором развивается часть событий вашего романа?
Б.С. Германия-слабое звено Европы. Если Германия ослабеет, она расшатается, а вместе с ней Европа; если она станет сильной, она снова начнёт мечтать о завоеваниях, Пока, она придерживается той роли регулятора, которую ей предписали основатели Европы. Но, несмотря на это, чувствуются её противоречия, старые, и новые, которых она не понимает. (…)
Фигаровокс: Читая Вашу книгу, невольно думается о Покорности Уэльбека[3]. Ваш роман кажется его продолжением. Вы его читали? Вдохновил ли он Вас?
Б.С. Я его читал и он меня вдохновил.
Много нас, думающих о том, что мы живём при закате Европы (Онфрэ[4] и Цеммур[5] говорят о декадансе). Я думаю, что исламизм, (который самому себе представляется единственным способом довести ислам до власти) обречёт себя на исчезновение, если ему удастся прийти к власти демократическим путём. Он будет опротестован избирателями, за свои действия и догмы. Мы уже это проходили после «арабской весны». Что касается ортодоксальных фундаменталистов, у них всё чётко и последовательно: им нужна власть не для того, чтобы сделать людей счастливыми, но для того чтобы реализовать божественный замысел: уничтожить мир мрака, и принять Махди[6] во всей его славе. Ислам должен победить благодаря слову божьему и деснице Аллаха, как в своё время это сделал Магомет, или в более скромном виде, Иран, опровергнув строй нечистых и неверных и восстановив хорошо управляемый халифат ( имамат для шиитов). Это единственное общественное установление, которое верующие никогда не оспорят, посколько оно воплощает живого пророка.
Фигаровокс: Как роман Уэльбека, Ваша книга может быть прочитана, как размышление о трусости. Мы –трусы перед поднимающимся исламизмом?
Б.С. Если бы трусость заканчивалась трусостью, её можно было бы понять и простить. Но эта трусость доходит до предательства и до убийства. Трус всегда заканчивает тем, что убивает, дабы понравиться своему новому хозяину. Да, Европа боится исламизма, она готова всё ему уступить и отдать и заткнуть себе рот. Например, поменяв лексику! (Выделяю красным я, автор поста.)
(…) Всё меньше понимая свои собственные ценности, в Европе существует множество принуждающих аппаратов, специализирующихся на отрицании реальности и жития в иллюзорном мире и в счастливой покорности, так милой Ля Боэси.
Везде говорят о политкорректности, но ведь есть ещё и философкорректность или соцкорректность или там арткорректность, ну и конечно, медиакорректность. Это смерть духа, мысли. Мы наблюдаем появление «комиссаров», следящих за порядком мысли, чтобы не было инакомыслящих. Европа-это красиво, но это и глупо!
[1] Буалем Сансаль ссылается на то, что многие европейские предместья превратились в зоны, где сконцентрированно мусульманское население и откуда вышли все террористы последних лет.
[2] Выражение, заимствованное из китайского, zhǐ lǎohǔ » (紙老虎) обозначающее что-то кажущееся угрожающим, но таковым не являющееся.
[3] Мишель Уэльбек-автор романа Покорность, написанного в 2015 году , в котором партия «Мусульманские братья», в романе не представленная, как экстремистская, приходит к власти демократическим путём и устанавливает во Франции законы шариата.
[4] Французский философ, представляющий себя философом сопротивления учереждениям таким как например Академия и Университет..
[5] Французский журналист, которому палец в рот не положи
[6] Махди в исламе последний преемник Мухаммеда, своего рода мессия, должный появиться перед концом света
Perditions idéologiques 